«Где Вещи»

«Где Вещи», Владислав Ефимов
17 июня—13 июля 2008 года
Галерея Победа, Москва

По большому счету, ничем, кроме как вещами, Владислав Ефимов никогда и не занимался. Ни в фотографии, ни в искусстве. Уже на первой (1991 года) сольной выставке в галерее «Школа» он показал набор подобных изображений: еще не столько вещей, сколько сгустков вещества, кусков мертвой органики.

Позже их сменили уже настоящие вещи — изображенные в тоне и цвете. Сам же Ефимов довольно быстро из камерного фотографа сделался еще видео и медиа-художником, успешно сотрудничал с московским компьютерным затейником Аристархом Чернышевым и петербуржцем Сергеем Денисовым, а также стал снимать для журналов архитектуру, утвердившись как достойный профессионал жанра. Все происходившие с ним трансформации касались также и его «маленьких помощников». Чего только с ними не происходило. Они отращивали оперение, являлись взору зрителей в огненной ауре, строились в линии и таблицы, образовывали абсурдные организмы и механизмы. Они занимались «генетической гимнастикой»и разыгрывали чудеса «популярной физики» Якова Перельмана, уничтожались сразу после снятия с них фотографии (словно посмертной маски) и погружались в боксики-гробики, однажды выставленные напоказ подименем «оригиналов»…

Впрочем, знания о тайне вещей Ефимов черпает не столько из сказок, сколько из истории алхимии и мифологии классической науки, применяя их к объектам непосредственного окружения. Впрочем, не ко всем. Его избранники лишены характерного дизайна современности: это либо старомодные, либо предельно простые вещи, как бы избавленные длительной выдержкой от клейма настоящего момента. И когда фотограф помещает любую из них в центр кадра, за ней угадывается не только магический исток вещей, но и все множество мыслимых трансмутаций, все концы и начала.

В нынешнем проекте эти начала и концы сведены вместе. Полна комната вещей — молчаливых и галдящих, снятых поодиночке и объединенных в таблицы-серии, двигающихся по экранам мониторчиков, заклинающих нас своими именами, освобождающихся от бремени материи в алхимическом сполохах пламени, исчисленных счетчиком душ всякой твари, улетающих на ангельских крылышках за пределы пустеющего мира-кадра. И неизменно восполняющих мировое число в десять тысяч (каким обозначали вселенную китайцы). Освобожденных и освобождающих от привязанности к ним своего владельца.